Война в судьбе мосальчанки Александры Макаровой

Александра Степановна Макарова - участник Великой Отечественной войны. Живет в Мосальске.

В силу своего возраста и здо­ровья не посещает массовые ме­роприятия. Дома, у телевизора, со сле­зами на глазах в День Победы вновь и вновь переживает события минувших лет.

Покоя не дают воспоминания. Без слез она не может говорить. По словам женщины, ее судьбы хватило бы на десятерых:

- Всем жилось тяжело, даже не хочется вспоминать, но и забыть это время нельзя. Мой отец был репрессирован в 1935 году, когда мне было еще девять лет, потом был реалибитирован и даже воевал, был членом КПСС. У матери нас осталось трое детей, сестре Полине было девять, а брату семь лет. На нас было полное гонение. Из школы ис­ключили. Родители других детей не разрешали с нами дружить. Нас считали врагами народа. Брат и сестра не стали учиться, а меня заб­рал дядя в Кондрово. Он там был учителем, и я смогла закончить восемь классов. Всю жизнь мечтала стать учителем, но не пришлось. К нам незванно пришла война.

В годы войны все от мала до велика работали. В деревне остались старики, женщины и дети. Вспоминаю, когда провожали на войну мужчин, отцов, братьев, стояли крики, вой и стон. Это было что-то страшное. Кричи - не кричи, а жить было надо. Настал голод. Ели хлеб с лебедой, мякиной, крапивой, клевером. Собирали по полям гнилую картошку, как мы называли ее «тошнотики».

Деревня наша, Доманцево Износковского района, была окруже­на лесами. Поэтому у нас немцы не оседали, а только проходили мимо. В лесах много было партизан, которые днем прятались в лесу, а ночью выходили за едой.

Работали мы с утра до темной ночи - на дорогах, которые были все разбиты, на лесоповалах, лесозаготовках, на аэродромах. Погода была лютая. Морозы 40 градусов и выше. Очень снежные зимы. Я не хочу выделять себя, все мы работали. Мне приходилось работать на лесопо­валах, училась в Москве ФЗО, на Войковском заводе, который выпус­кал снаряды для «Катюш». Нам приходилось работать по 12-14 часов, грузили ящики. Было и так, засыпали под станками голодными.

После завода я попала в 273-ый прачечный отряд 33-ей Армии, где проработала до 26 июля 1943 года. Прачечный отряд располагался в сарае, была крыша да стены. Отапливался примитивно. Стояли боч­ки, куда забрасывали дрова. Мы друг друга не видели. Кругом пар и дым. Всегда была норма стирки, а мыло давали жидкое и тоже по норме. О белье и говорить нельзя, оно было не только грязное, но и с кровью, костями, испражнениями, вшами.

В войну особенно тяжелое время было. Пахали на быках, коровах, и сами люди волочили плуги, так выживали. Страшно было. Горела земля, словно землетрясение было. Кругом бомбежка, летели пули, иной раз не выйдешь из дома.

Не забуду один эпизод. Шли мы с Кувшиновского аэродрома, что под Юхновым, по шоссе в сторону Мятлево. На каждом метре лежа­ли трупы наших солдат. Немало погибло и немцев во время отступле­ния. Ни дорог, ни мостов, - ничего не осталось.

В 1944 году поступила в фельдшерско-акушерскую школу, где окон­чила полный курс, и была направлена в г. Мосальск. Работала в СЭС 47 лет в должности помощника эпидемиолога.

После войны не было транспорта, дорог, мостов. Переправлялись, кто как сумеет. Естественно, война сделала свое грязное дело. Кругом были инфекция, сыпной и брюшной тиф, дифтерия, корь и т. д. Высо­кая смертность была среди детей. Мы, работники СЭС, не знали ни выходных, ни отпусков. Трудно было.

Вышла замуж за инвалида войны. В 36 лет осталась вдовой. Вырастила двоих дочерей, только радость и была в них. Хорошо учились, помогали мне. Обе закончили политехнический инсти­тут. И опять несчастье - одна из дочерей овдовела, остались двое детей (одному год и четыре месяца, другому три года), другая дочь после родов тяжело заболела, и пришлось мне взять внуков на воспитание.

Но со своим горем я не осталась одна. Добрым словом я хочу вспомнить коллектив СЭС.

Вспоминаю прожи­тые годы, свою юность, но годы войны стоят и сейчас в глазах. Не дай бог, даже врагам ее увидеть.